ОГОНЬ НА ПЛОЩАДИ ВЕРЛА

В восемь часов утра в субботу, 11 апреля 1551 года Клаус спускался по одной из извилистых улочек, ведущих к площади Верла. Публичная казнь была назначена на девять часов, и он надеялся увидеть в толпе Ганса ван Овердама.

Приближаясь к открытой площади, Клаус ускорил шаги, так как улицы были запружены народом больше, чем он ожидал. Правда священники поощряли посещение таких казней. Они называли это поучительным уроком для добропорядочных католиков.

Священники предлагали всем, кто пришёл посмотреть на казнь, дополнительную награду -индульгенции, которые будто бы давали право побыстрее выбраться из чистилища. Священники учили, что души грешников после смерти попадают и чистилище, место очищающего огня, где они сами ничего не могут сделать для сокращения срока своих страданий, и живые должны им в этом помочь. Клаусу было непонятно, как мог сгоревший и течение получаса спасти другого человека от многих дней страданий и мук в огне чистилища. Учение священников казалось довольно-таки странным.

С утра сыроварная фабрика была закрыта, чтобы все рабочие могли пойти на казнь. Конечно, многие хозяева лавок и торговцы с рыбного базара, расположенного в другом конце площади, будут на месте. И всё же, когда Клаус пришёл на площадь Верла, он был удивлён при виде огромного стечения народа. Развозчики медленно толкали повозки сквозь толпу. Тут и там были телеги, запряженные лошадьми. Ему придётся очень постараться,"чтобы найти Ганса среди этой массы людей.

Клаус всегда считал, что замок, стоявший на северной стороне площади, был очень мрачным. С восточной стороны стены замка омывались тёмной, красноватой водой реки Лив.

В длинном ряду серых зданий замка было множество узких окон через которые его защитники отстреливались из мушкетов, а в древние времена — пускали стрелы из луков. Вдоль внешней стороны этого ряда зданий и башен тянулась толстая, зубчатая стена с небольшими башенками. Одни из них были круглые, другие -- трёхгранные, но все они имели одинаковые узкие отверстия.

Здесь, в замке графов Фландрии, содержали заключённых, пытали их, выносили приговоры и иногда тайно казнили. Люди говорили, что внутри хранились ужасные орудия пыток, но Клаус никогда не был за массивными воротами замка.

Клаус медленно пробирался сквозь толпу, внимательно рассматривая встречающиеся лица. Иногда он видел знакомые лица, но большинство людей были ему незнакомы. Это были рыбаки с вёдрами, полными рыбы; фермеры, чьи деревянные башмаки громко стучали по каменной мостовой; женщины с ферм, продающие яйца; рабочие в грубой одежде; изредка хорошо одетые господа; встречались кое-где священники и монахи в сутанах до щиколоток, но Ганса ван Овердама не было.

Ярко светило солнце, и сегодня в его сиянии даже старый замок был не таким угрюмым. Многие годы жизни были на счету этого замка, и множество домов и лавок было построено прямо под его стенами. Казалось, что им там удобно и безопасно под солнцем.

«Как странно, — думал в смятении Клаус, — что под этим чудесным солнечным светом скоро померкнут четыре жизни». Он осмотрел площадь и увидел яркие купола двух церквей, видневшихся вдали над крышами домов.

Клаус был убеждён, что Святая Католическая Церковь знает, что правильно, а что — нет. Церковь делала то, что было самым лучшим для человеческих душ. Люди и вся их суета вокруг него были такими реальными. То, что вскоре произойдёт, будет всего лишь ещё одним штрихом в этой реальной жизни.

Но Клаус ещё не нашёл Ганса. Он поспешил дальше, зная, что в непрерывном людском потоке он просто мог его пропустить, не заметив. Занятый своими поисками, он сначала даже не заметил солдат, выходящих из ворот замка и направляющихся к деревянному настилу в центре площади. Когда гомон толпы стал затихать, он посмотрел в сторону замка.

За солдатами шли восемь монахов в тёмно-коричневых сутанах, а за ними, хромая и с трудом передвигая ноги, шли заключённые: двое мужчин и две женщины. Их руки были скованы цепями.

Толпа затихла, когда два палача, широко шагая, вышли из ворот замка. Этих высоких жилистых мужчин всегда и везде ненавидели. Только личности из низших слоев общества, те, кто не имел чувства собственного достоинства, мог выполнять такую работу. Они были так циничны и так равнодушны к человеческому страданию, что спокойно могли наблюдать за человеком, сгорающим заживо, и ещё шутить по этому поводу.

Но всё равно яркие лучи солнца освещали площадь Верла. Солдаты выстроились по четырем сторонам эшафота, сооруженного из тяжёлых брёвен. Пол эшафота был выложен кирпичом и полит водой, для защиты от огня. Четыре высоких столба возвышались над эшафотом. Вязанки сухих дров и соломы были сложены по одну сторону.

Четыре монаха поднялись по ступенькам на настил; передний монах держал перед собой крест на шесте. Затем по ступенькам медленно поднялись приговоренные. Один из них наклонился вперёд и старался держаться за ступеньки, пока взбирался наверх.

По мере того, как Клаус наблюдал за всем этим, его начал охватывать ужас. Его ноги стали мелко дрожать. Он пробрался вперёд сквозь толпу, в сторону эшафота, чтобы поближе рассмотреть человека. «Эти анабаптисты, несомненно, смелые люди, — думал он.

-- Но стоит ли прибегать к таким крайностям, чтобы следовать за Христом? Разве человек не может быть порядочным без отречения от церкви? Разве так уж необходимо идти таким нелёгким путём?» Эти мысли проносились в голове Клауса снова и снова.

В этот момент один из палачей помог подняться ослабевшему заключённому, чтобы пройти оставшиеся ступеньки. Выпрямившись, человек повернулся к толпе и крикнул: «Да будет вам известно, что мы умираем не за воровство, убийство или ересь...» Удар в лицо отбросил его назад, в сторону столбов.

Монах, ударивший его, побагровел от досады и, подняв руку, он обратился к толпе:

Люди добрые, этот человек лжёт. Все четверо — еретики, тайно пришедшие сюда из Лиера несколько месяцев назад. Позвольте мне зачитать нам их смертный приговор.

Он развернул бумагу и начал читать:

Йорис, Воутер, Гритген и Нентген, все из Лиера в Брабанте, и все неисправимые еретики, отступили от Святой Римской церкви, осудили крещение младенцев и были повторно крещены, что противоречит учению Святой Церкви. Из-за того, что они упрямо придерживаются своего лжеучения, и согласно указу нашего государя-христианина, императора Чарльза, они приговариваются к сожжению заживо на столбе, без предварительного удушения, до тех пор, пока их тела не сгорят, а души их не перейдут в вечные муки.

Внезапно из толпы раздался громкий голос: - Смотрите! Антихрист говорит!

По сигналу одного из монахов, двое солдат, быстро расталкивая толпу, побежали к человеку, стоящему в дальнем конце площади. Человек свернул в одну из боковых улочек и скрылся из виду. Толпа взволнованно загудела.

Тем временем палачи сняли цепи с четырёх заключённых. Затем приговорённые опустились на колени и помолились. Спустя некоторое время, они с трудом поднялись на ноги, обменялись рукопожатиями и поцеловали друг друга. Затем они повернулись к толпе с просветленными лицами, глядя вниз с платформы. Один из мужчин поднял руку и начал говорить.

- Граждане Гента...

Его речь была прервана, так как монахи быстро встали между приговорёнными и толпой. Недовольные люди начали плотнее окружать платформу. По воздуху пролетел камень и упал на эшафот. Из толпы послышались выкрики, которые донеслись неизвестно откуда:

Вы, антихристы! Назад! Отойдите назад и дайте им сказать!

Следующий камень угодил в плечо одного из монахов, и те нехотя отошли назад.

Приговорённый снова поднял руку, призывая к тишине, и заговорил:

- Граждане Гента, мы страдаем не за то, что мы еретики или фанатики. Мы не держим Новый Завет в одной руке, а чашу с пивом в другой, позоря
Слово Божье пьянством и разгульной жизнью. Мы умираем за подлинную истину. Бог призывает вас всех как монахов, так и рыбаков, к покаянию и
новой праведной жизни в Духе.

Палачи подтолкнули приговорённых к столбам, набросили на них верёвки и подняли их вверх примерно на метр над полом платформы. Они привязали осуждённых верёвками к столбам, а затем ещё и цепями, чтобы удержать их на месте, когда сгорят верёвки. Потом на кирпичах вокруг ног приговорённых, почти до пояса, торопливо разложили дрова и солому. Всё это время монахи старались уговорить приговорённых вернуться в Римскую Церковь.

Привязанные высоко на столбах, анабаптисты находились выше монахов. Один из них, возвышаясь над их головами, крикнул:

- Братья и сестры, будьте мужественны, ибо это наше последнее испытание. После этого они нас больше не смогут мучить! Скоро мы возрадуемся,
имеете с Богом вечной радостью!

Пока палачи старались высечь искру с помощью кремния, с одного из мужчин спали цепи. Сотни глаз видели, как он соскользнул вниз и глубоко провалился в кучу дров и соломы. Ропот удивления всколыхнул толпу.

О, брат, не унывай! - послышался голос с другого столба.

О, Господь, на Тебя уповаю. Укрепи мою веру, — последовал ответ.

Вскоре огонь был зажжён и его быстро поднесли к каждому из столбов. Пламя жадно охватывало солому и распространялось дальше, воспламеняя

дрова и подбираясь к приговорённым. Клубы дыма налили им прямо в лица.

- О Боже, Отец, в руки Твои предаём дух наш.
Слова анабаптистов громко звучали в ушах Клауса. Он не отрывал взгляда от пламени, поглотившего приговорённых. Он не мог смотреть на них, но и не было сил отвести взгляд. Толпа давила его со всех сторон.

Вдруг рядом с собой он заметил человека с рыжеватой бородой. Одетый в грубую одежду рабочего, человек, наклонясь к уху Клауса, тихо проговорил:

Молодой человек, кто является истинными детьми Божьими? Те, кто сжигает на столбах, или те, кто на них умирает?

Приглушённый вопль донёсся с платформы. С чувством ужаса и со слезами на глазах Клаус повернулся, чтобы идти. Он больше не мог этого выносить. Незнакомец задержал его руку:

- Молодой человек, мы с тобой ещё встретимся.

Введение

Предыстория рассказов

Во Чреве Кита

Глава 1 - Новости

Глава 2 – Огонь на площади Верла

Глава 3 – Шесть писем

Глава 4 – Тайное собрание в лесу

Глава 5 – Чрево Кита

Глава 6 – « И кто принудит тебя…»

Глава 7 – Снова огонь

Глава 8 – Узник